C неба падал снег. Белый, бесшумный. Время моего пребывания в зоне словно распалось на набор небольших, последовательных фрагментов, я уже не мог измерять их привычными для многих днями, часами. Я обращался к ним лишь когда на мой ко мне приходил очередной заказ. Впервые за долгое время я просто замер на выходе с базы.
Что-то поменялось. Снег, словно ножом отчертил здесь линию.
Сегодня мы собирались идти в ходку, а по ночи как обычно забыться за фляжкой водки. Отметить.
Я опустился на бетон, спиной упершись в стену - раньше она казалась нерушимой, но теперь я знал: ничто здесь не вечно. Усевшись на холодный бетон я бросил свой взгляд в даль, на набирающую силу бурю. Я медленно погрузился в мысли, о смысле. Я поправил рукой нагрудную бронепластину своего “штурмовика”. За ней у меня всегда была заначка с блоком сигар. Я достал одну. Пальцы, деревянные от холода, сломали спичку. Огонек дрогнул прежде чем каснуться потрескавшейся сигареты. Я носил пачку под грудью, потому что однажды такая же пачка спасла мне жизнь, приняв пулю заместо сердца. Сигара во рту отдавала горечь - не табаком, чем-то другим, чему не было названия. Буря нарастала, я молча смотрел на нее. Старые проржавелые двери кремля распахнулись, на улицу вышел Шуруп, он вдохнул воздух полной грудью, улыбаясь буре, как ребенок. Я не понимал радости. Никогда не понимал. Мне казалось Шуруп бросил на меня взгляд.
Внутри что-то сжалось, лицо мое странно исказилось, будто после удара, я поднялся забрало шлема опустилось само собой, первые шаги по снегу не оставили следов - их сразу занесло. Снег медленно таял под пока еще теплыми ногами, монотонно поскрипывая от каждого шага, падал на плечи. Шуруп не отважился пойти вслед за мной. Вокруг то тут, то там горели небольшие костерки, за ними сидели люди, грелись, смеялись, они были рады, будто дети, которым разрешили выйти на мороз. Их радость была мне чужда. Как и тепло. Как и надежда. Буря усиливалась, скрывая за собой силуэты людей. Лишь тонкие огоньки костров виднелись средь шторма, они были подобны кораблям, дрейфующим среди волн, вздымающихся до самых мачт . Стихия скрывала их за очередным валом снежной массы, но маленький отсвет сигнального огня все равно появлялся средь . В сегодняшней буре выживет не каждый из них, многим будет суждено покоиться на дне. Ледяной холод должно быть пробирал до костей, но я его совершенно не чувствовал. Он уже давно стал частью меня. Сегодня особенный день. Сегодня я впервые понял, что не хочу возращаться. Я расторг контракт. Я пробирался все дальше и дальше. Снег уже достигал коленей, но мне это было безразлично. Меня не просто так прозвали зверем. Зачастую самый эффективный метод ведения дела при получении любой информации - избиение до полусмерти. В этом я был чертовски хорош по замечаниям коллег, да и моих жертв, что уж греха таить. Но сейчас что-то изменилось. Я не видел смысла. Как наемник, который лишь дойдя до самой вершины понимает, что он не там где должен быть. Это чувство мне было раньше совершенно не знакомо. Маленькие, беспомощные обреченные огоньки, которые пытались согреть тех, кто еще не понял, что тепло - лишь иллюзия, были уже далеки. Они мерцали как маяки, но их свет вел людей лишь на скалы. Неправильная ставка. Как и вся моя жизнь. Я озирался по сторонам, огоньки все отдалялись и отдалялись.
Передо мной возник мертвый лес, величественный и молчаливый. Черные силуэты деревьев едва проглядывали через пучину бури. Ни шелиста, ни скрипа, ни голоса: ничего не было вокруг. Буря нарастала, но не спешила, она знала, что все равно доберется до того кто осмелиться остаться здесь слишком надолго. Сквозь нее редко пробивался какой-то звонкий хруст , толи ветка, толи кость заплутавшего в тайге зверя рушилась под могучей поступью стихии. Деревья подобно черным столбам шли куда-то вверх, где их верхушки скрывались в буре. Они были подобны костям мертвецов, торчащих из земли. Рука наткнулась на шершавую древесину, чуждую лесу. Рукотворный крест в человеческий рост. Я сбросил с него снег. Здесь было две надписи: “Змей” и “Витька”. Еще неделю назад мы планировали вместе закрыть этот контракт. Витя просто ушел. Он ушел, забрав с собой что-то из моей души. Эта точка должна стать новым началом. По крайней мере должна была стать. Змей поставил этот крест сам, как только записался в наемники, символически упокоив свою душу - как будто знал, что она ему больше не понадобится. Я привстал на колено перед могилой. Я никогда не знал человека, но мне хотелось быть на него похожим. Пусть он не достиг моих высот, пусть он свернул с пути, он хотя бы чувствовал. Метель завывала все сильнее, как стая голодных волков, призывая к дороге. Я обнял крест, вдавив пальцы в шершавую древесину, так сильно как мог, в надежде на ответ, но дерево не ответило оно было холодным - как и всё здесь. Как и я. Я шел хватаясь за обледенелые ветки -хрупкие как кости. Холод давно проник под кожу, в кости и мысли. Он не судил, он просто был.
Я все глубже пробирался, подходя к самому омуту бури. Здесь начнется мое восхождение. Благородный орел сидел на моей груди - символ профи. Раньше эмблема грела, теперь же это просто кусок металла. Я ступил на тропу, вздымающуюся в горы. Сгину - значит такова моя судьба, но я буду бороться. До самого конца. На самом начале пути, по которому когда-то ходили туристы я нашел палку, она была крепка, не смотря на то, что она уже давно была мертвой. Она надолго станет моей опорой. Всю дорогу занесло снегом. Метель, словно желая взять свое, не пустить меня к вершине, все набирала силу. Я ступал продирая себе путь на вершину. Я уже прошел за перевал. Я никогда не бывал в горах, в пелене зрения появился огромный курумник - награмождение камней, перед самой вершиной. Верная трость, которую я бы теперь никогда и никому не продал ни за какие деньги здесь казалась совершенно бесполезной. Она надежно выполняла свои функции. Я просунул ее через ремень. Каждый камень под рукой был как ледяной зуб бури, я впивался в него как последнию надежду, зацеплясь самой верхней фалангой пальцев, скрючивая руку, которая тем не менее соскальзывала. Вершина не давалась легко - она словно проверяла, достоин ли я увидеть то, что скрыто за пеленой снега .Несколько раз я чуть не обрушивался вниз, ступая на “живые” камни. Напротив обрыва, там куда буря уже не сменяла подниматься, сидел знакомый силуэт. Он сидел недвижимо, будто окаменел. Я знал кто это. Я подошел поближе. Рассветное солнце создавало оранжевые блики на мокром камне. Снег медленно падал, практически остановившись. Он таял на руках. Снег хрустел под ногами хрустел как битое стекло. Змей. Он всегда любил это место. Навождение сошло на нет. Это была лишь тень от заката Я встал напротив обрыва. Я расправил руки и вдохнул полной грудью. Воздух здесь был как ледяное вино. Я улыбался метели.
—
RU
Il_Will_Zinor_lI
—
Вообще, текст для конкурса, но получился слишком здоровый, а резать его, как поднимать руку на собственное дитя, короче, пусть тут полежит его полная версия
