своей внешностью для местных широт. Он стройный, молодой и почти никогда не забывает ухаживать за собой. Когда он находится в расположении духа и сияет, то проходящие мимо девушки не сразу сводят с него глаз.
Этот день не был исключением. Да и как могло быть иначе? Его плащ был прекрасного покроя от именитого ателье, который, словно спелая вишенка, дополнял галстук бордовых тонов. Столь удивительная для этих краёв картина мужчины, словно вышедшего из детективных романов о борьбе рядового сотрудника «ФБР» c гангстерами мафии и впрямь поражала прохожих.
Кроме внешне привлекательных черт, джентльмен также выделялся довольно стремительной походкой, ведь он постоянно был занят. Но, по всей видимости, сейчас было сложно сосредоточиться на задачах. Кажется, этот научный городок, новый по меркам СССР, был довольно интересен для туристов, поэтому мужчина невольно любовался видами, что причиняло ему некоторое удовольствие. Ох уж этот Бродзк! Очень некстати иметь важные дела, когда все располагает к тихой прогулке.
Наконец, завершив свой “туристический обход”, взгляд мужчины, не такого, как все, остановился на здании совсем новёхонького НИИ имени Ильи Мечникова. Большой прямоугольник, состоящий из переплетенных между собой оконных проемов, бетонных простенков и мозаек, возвышался над старинным кирпичным входом, остатком царского модерна. Там же располагался маленький сквер, где часто в тени деревьев отдыхали студенты. В экстерьере института читался уверенный почерк советского модернизма. Декор главного фасада казался излишне пустым, минималистичным. Интересная эклектика.
Для обычного обывателя Ленинграда, ближайшего к Бродзку крупного города, подобная архитектура казалась чем-то невообразимым. Правда, местным такое казалось рутиной, ведь их городок был местом смелых экспериментов: в науке, в хозяйстве и в искусстве. Было очевидно, что в последнем преуспели очень даже заметно.
Зайдя за порог широко распахнутых дверей, мужчина направился вдоль соседнего коридора, что пустовал от людских душ, видимо большинство было занято. Бродя несколько минут в запутанных тоннелях “лабиринта”, лицо, казалось бы, спокойного человека постепенно начало меняться и, становясь все сердитее и сердитее, стало совсем раздраженным.
Удивительно, как бы бурно ни развивалось архитектурное проектирование, но в погоне за красивыми планами архитекторы все еще часто создают неудобные и непонятные здания по всему миру. Пожалуй, утешало здесь то, что они красивы и надежны. Но не мужчину, чье лицо уже начинало приобретать пунцовый оттенок.
Здесь, неподалеку от лифта, гордо высился памятник видному немецкому биологу, изумительно увековеченного скульптором. Величие его изваяния не отставало от научного гения немца. Рядом с ним стояла девушка, проходящая ординатуру в этом НИИ. Она была погружена в чтение его биографии, высеченной на табличке позолоченными буквами. Время от времени студентка перечитывала ее на обеденных перерывах, потому что иногда делать было нечего.
Мужчина подошел к ней на расстояние пары шагов и спросил:
— Мисс, не могли бы вы мне подсказать, где находится кабинет Лыткина Георгия Андреевича?
Обернувшись в сторону гостя, она нежно улыбнулась. С детства её обучали, что улыбка - хорошая манера, располагающая людей к себе. Также ей не показалось странным обращение на мисс, а ведь оно довольно необычно для СССР.
— Кабинет Георгия Андреевича… Хм. — Номер кабинета так и вертелся на кончике ее языка, да вот только ей никак не удавалось его вспомнить. — Тридцать девятый, это тремя этажами выше. Вы спросите на вахте, здесь ли он. А то, боюсь, не достучитесь.
Доброжелательно улыбнувшись в ответ, он кивнул ей в знак благодарности. Было заметно, что мужчина подобрел.
Ускорив свой темп и попав в кабинку лифта, он был вынужден встретить курьезную новость: подъемник скрипел. На днях один из местных работников НИИ пожаловался на некие скрипы механизма при подъеме. Что самое странное, режущие ухо звуки появились спустя неделю после запланированного технического осмотра.
Подобная новость не то, чтобы пугала, скорее наоборот — смешила. Подумать только, неужто этот высокотехнологичный институт скуден на продвинутые лифты и квалифицированных работников? Или, может, это лишь обычная случайность?
Лифты или же подъёмники, как их часто называли некоторые интеллигенты Бродзка, довольно часто выходили из строя. Но все равно казалось странноватым, что канаты могут столь быстро изнашиваться. Благо, кабинка всё равно, хоть и поскрипывая, поднимала мужчину наверх. Плавно притормозив, лифт с тихим звуком открылся, и перед мужчиной показался длинный коридор.
Кабинет Георгия Андреевича было несложно найти даже средь целой кучи разношерстных помещений всевозможного назначения. Институт был в высшей степени лоялен к своим сотрудникам, порой отдавая им на личное растерзание их же собственные помещения. Немногие из тех, кому посчастливилось заиметь именную комнату, оставляли её первоначальный вид нетронутым, предпочитая не изменять дизайн.
На самом-то деле подобное поведение можно было понять. НИИ хоть и давал всецелую свободу над оформлением, тем не менее он не шибко то и старался полностью оплачивать затраты на “модернизированные”. Впрочем, некоторые из прекрасного пола в персонале, все еще умудрялись устраивать аж целые салоны красоты, порой тратя обеденный перерыв на маникюр.
Геогрий Андреевич был из числа тех людей, кто считал деньги такой же важной составляющей жизни, как и личные качества человека. Он всегда твердил, что счастье, которое для каждого было свое, можно купить деньгами, как, впрочем, и всё остальное. Несмотря на с виду алчную натуру, он всё же не являлся транжирой и был иногда, что казалось удивительным, довольно щедрой личностью.
Да, редко с умом тратил деньги, зато всегда умел не перешагивать за грань разумного, чтобы не разориться лишний раз. Знакомые и друзья, знавшие его, отмечали, что он любил делиться. А когда что-нибудь предлагали ему, то он непременно это принимал, коротко поблагодарив.
Его рабочее место было усеяно буквально всем чем только можно. От картин иллюстрирующих типичное перекати-поле на фоне какого-то ранчо в Долине Монументов, до настолько качественной реплики шаттла «Колумбия», что по-всей видимости, лишь используя настоящие чертежи удастся найти несостыковку в конструкции.
Столь разные, но одинаково красивые, а что самое главное, гармонично сочетающиеся меж собой дизайнерские решения. Именно это было той самой отличительной чертой привлекающей внимания каждого, кто проходил в коридоре, что вел к кабинету доктора Лыткина.
Хочется сказать спасибо туманко-АКМ дрочеру ХардХарду, Дюралю и... городсковичу?
