Сюжет разворачивается в первые дни моего прохождения «Денис Непрощенный», я только что проковылял к Свалке через ожесточенное сопротивление, Мясник был первым дружелюбным человеком, которого я увидел за пределами ренегатов.
Я попал на свалку. Однако темнота быстро приближалась, и мне нужно было найти какое-нибудь укрытие на ночь. Недавно я боролся со всеми видами ужасов, от бандитов до химер, чтобы выжить, я планировал вернуться на склад Мясника, чтобы отдохнуть. Моим единственным настоящим оружием был дробовик «Mossberg», который я купил у торговца, а другим оружием, которое я носил, был пистолет Макарова, который сейчас едва ли можно использовать.
Прежде, чем я это осознал, темнота сгинула. Туман заполнил воздух вокруг меня, ограничивая обзор до нескольких метров впереди меня. Батарейки моего фонарика уже разрядились, вытащив его, я попробовал все, чтобы он заработал, но он даже не мигал. Никакое насилие, мольбы или проклятия не помогли, он был мертв, как новобранец-одиночка в Припяти. Разочарованный, я продолжил свой путь, пробираясь сквозь темноту, бросая вперед болт за болтом.
Я двигался вдоль одного из тех больших холмов, которыми был известен на свалке, когда холм, наконец, сгладился и стал достаточно низким, чтобы я мог заметить пожары на складе. Я почти чувствовал, как вкус жареного стейка наполняет мой рот, прошло более 10 часов с тех пор, как я последний раз ел, и я сильно ослабел. Я продолжал идти к депо, когда заметил еще один источник света. Зная, что это, скорее всего, враждебно, я прыгнул в куст поблизости, чтобы посмотреть на свет.
Это был военный патруль из четырех человек, в броне из берилла и булата, до зубов вооруженный АН-94, АК-74, я даже заметил там Драгунова. Ладно, Денис, подумал я, пора их просто переждать. Этот план рухнул сам по себе, как только я его придумал. Я мог слышать, как солдаты болтают между собой, и хотя я мог слышать только части этого здесь и там, я получил общее представление. У них был приказ занять оборону депо и поставить его в гарнизон для дальнейших подкреплений. Я мог бы попрощаться со сном и отдохнуть, если бы позволил этому случиться.
Я вздохнул и приготовился к засаде. Солдаты были примерно в 30 метрах от меня, поэтому я разрядил картечь из моего дробовика и зарядил его патронами. План был прост. Выстрелите в одного, медленно отойдите, прежде чем остальные успеют среагировать, и снова стреляйте из другого места. Единственная причина, по которой я мог их видеть, - это их фонарики, им не повезло со мной, так как я был слишком беден, чтобы иметь рабочий. Я прицелился, и, хотя мой дробовик был подавлен, резкий звук пистолета все еще был слышен в тишине ночи.
Пуля пробила грудь цели, и он упал. Я полагаю, это пробило его сердце, поскольку он даже не стонал и не кричал, он умер тихо. Остальные члены его отряда отреагировали с эффективностью солдат-ветеранов и разделились: один направился вперед, другой - в укрытие, а один - укрылся за деревом. Я пополз вперед, в другой небольшой куст, и оттуда открыл огонь по одному, двигавшемуся впереди в поисковой роли. Пуля чудесным образом отскочила от его брони, но, к счастью! Заметил это в ту же секунду, когда это случилось, и накачал его еще двумя патронами. Дважды ему не повезло.
Остальные вслепую стреляли в кусты вокруг, явно впадая в панику. Я осмелел и подошел ближе, заряжая пистолет как можно тише. Солдат за деревом заметил меня слишком поздно. Я выстрелил в него двумя выстрелами, и его тело рухнуло, когда пули прошли сквозь него. Было ужасно слушать его последние вздохи, но это нужно было сделать. Последний солдат начал стрелять в меня, его снаряды прыгали вокруг меня, когда я приближался, уклоняясь слева направо. Я сделал это за бетонным блоком и наклонился сбоку, стреляя в него. Он промахнулся, и солдат продолжил бежать. Еще два выстрела промахнулись, и я отчаялся.
Солдат выпустил в меня рой из 5.45, но мне удалось увернуться, еле-еле. Все выглядело не очень хорошо, я не мог правильно выстрелить в темноте, и на пути были бетонные блоки. Приближение было бы самоубийством солдата. Увидев на секунду солдата через небольшую брешь в бетонном блоке, я выстрелил, и пуля попала в цель. Он издал ужасный стон, но продолжил. Я видел, как он идет ко мне с искаженным от боли и яростью лицом. В панике я схватил свой Макаров и, благодаря некоторой удаче, сумел отключить предохранитель. Солдат был почти готов выстрелить в меня, когда я наконец открыл огонь.
Макаров мог быть абсолютным дерьмом из пистолетов, но он спас мне там жизнь. Я был бы швейцарским сыром, если бы не пустил в мужчину свой магазин с 9-миллиметровыми патронами. Большинство маленьких пуль отскочили, пробили броню или промахнулись, но одна пуля попала в незащищенную область между броней и шлемом. Ему пробило горло, он булькнул что-то, чего я не мог понять, а затем рухнул, все еще создавая ужасающий звук, поскольку его горло было заполнено кровью. Когда шум стих, я мог слышать только собственное тяжёлое, паническое дыхание. Тишина воцарилась в темной пустоте, которая была ночью на Свалке, скрывая только что произошедшую кровавую баню.
