Какая разница между бытием и мышлением? Быть – значит просто существовать. Попробуй просто быть. Как сидя на одном месте стать лучшей версией себя? Человеческий разум, нацеленный на поиск смысла в конечном итоге не находит ничего кроме противоречий и бессмыслицы. Будь или думай. Делай что-то одно. Нужно перестать думать, каким человеком ты хочешь стать, а просто быть им. Перестать думать об артефактах и о том, как ты отмечаешь куш в Баре со знакомыми из Свободы, а просто пойти к Сидоровичу, купить на последние деньги радов и пройти дальше на север...
Беспорядочный ход моих мыслей останавливают холодные щупальца сразу нахлынувших сомнений и вкрадчивый внутренний голос – „Ты снова оставишь все как есть, трусливо оглядываясь и выискивая псевдоплоть в лесах перед Кордоном.“ Я улыбаюсь, глядя на трескающие языки пламени у костра и закрываю глаза на минуту, и ровно через шестьдесят секунд их открываю. А он уже тут как тут. Подсел к костру, протянув свои морщинистые костлявые руки, торчащие из старого ватника. Дядя Саша. Кладезь историй со всей Зоны. Иногда это просто истории, которые можно услышать у таких вот костров, как здесь на старой АТП от обычного сталкера, иногда это что-то действительно стоящее. Но он не заговорит, пока не получит от тебя какую-нибудь мелочь. Пару глотков водки из фляги, или часть старого армейского сухпая. Поэтому я приглашающим жестом протягиваю ему уже початую бутылку охоты крепкой, на которую он уже некоторое время приценивался причмокивая потрескавшимися от нехватки воды губами. Он делает пару львиных глотков и было протягивает мне бутылку обратно, но я махаю рукой, и устраиваюсь поудобнее, обозначая свою готовность к очередной байке. Дядя Саша начинает нервно облизывать губы, и когда эту паузу уже можно назвать мхатовской наконец-то выпаливает – „Мне бы еще парочку патрончиков для дробаша.“ Я сначала даже немею от такой наглости с его стороны, но в итоге выдохнув смеюсь и говорю – „Сначала история.“ и выжидающе смотрю на него. Он опускает глаза чуть ниже, смотря на костер и в его карих глазах, чудится, начинают плясать огоньки пламени – „Ты слышал когда-нибудь про Рому стошестдесятвосьмого?“ – сиплым чуть шепелявым голосом вопрошает он. Я отрицательно мотаю головой, и он начинает свой рассказ…
