(Николай) - Здесь не просто трудно, это даже не так сказать — чувства переполняют. Позвольте мне рассказать о себе и о том, как я стал тем, кто я есть.
Я родился в 1955 году в Новосибирске. Жил беззаботно, пока мой друг детства Паша не втянулся в банду, которая была известна во всем городе. Однажды, оказавшись на угоне автомобиля, его поймали — он не смог завести машину, и его схватили прямо в ней. Ему дали условный срок, но вскоре его снова задержали. К счастью, мой отец был милиционером и помог Паше избежать серьезных последствий.
Все изменилось, когда Паша позвал меня выпить. Я без раздумий согласился, а затем он предложил задумать нечто преступное, но не сказал что именно. Мы отправились в один дом, где жила неполноценная семья — отец и ребенок. Паша начал облазить все, что увидел, совершенно не заботясь о том, что кто-то может быть дома. Вдруг хозяин квартиры вышел, и, не дождавшись, Паша достал нож и ударил его. Я был в оцепенении, когда хозяин потянулся под стол и выхватил пистолет. Раздался выстрел, и Паша застыл на месте, а хозяин упал, не подав признаков жизни.
Я подбежал к Паше, который, крепко схватившись за живот, худо сползал на пол и вскоре перестал сопротивляться. В этот момент в квартиру ворвались милиционеры — соседи, услышав шум, вызвали их. Меня связали и увезли в участок. Отец, узнав о произошедшем, лишь коротко сказал: «Сам виноват». Эти слова запали мне в душу навсегда. Моя мать, узнав о моем преступлении, не смогла поверить и, бросив работу, загнала себя в угол, что обернулось страшной трагедией.
Суд длился всего пару часов. Адвокат, нанятый отцом, пытался защитить меня, но когда я смотрел на пустое место в зале, где должен был быть отец, понял, что надежды нет. В итоге мне назначили 15 лет. Когда меня выводили в наручниках, я заметил его — стоящего в кожаном плаще и темно-серой шляпе, он даже не взглянул на меня. И в тот момент, когда я терял полжизни, он неожиданно выхватил пистолет и попытался застрелить меня — промазал, и его схватили милиционеры.
На зоне, позже один из заключенных поведал мне, что мой отец попал в хату 621. Я не хотел его видеть, и, спустя несколько дней на перекличке, мне сообщили, что сокамерники забили его до смерти, узнав о его прошлом.
Я вышел из тюрьмы в 1987 году. На тот момент мне уже было 32 года. После столь долгого заключения мир казался новым, непривычным, технологически продвинутым. Я не мог понять, как все изменилось, но знал одно: место, которое примет меня таким, какое я есть, — это зона отчуждения. Здесь всё осталось, как прежде — развалины, бандиты, грабежи. Я решил основаться здесь, сначала блуждая, словно Иванушка-дурачок, пока не встретил Бандита по имени Шуруп.
