После конкурса рассказов осталось несколько идей. Вот буду их потихоньку дописывать и отправлять на форум. Может кому-то будет интересно читать.
В Зоне монстры бывают разные.
Пиииииииип!
Противный звонок раздался в старой лаборатории. Лампы под потолком едва тлели, давая ровно столько света, чтобы не разбить голову о стены. Основной поток света был сосредоточен над операционным столом.
Старый профессор вздрогнул и поспешил к двери. Он ждал свою помощницу. Открыв дверь, не задерживаясь, направился обратно к столу.
– Машенька, милочка, сколько раз я говорил - не опаздывать! В нашей работе нельзя откладывать в долгий ящик.
В темноте невозможно было разглядеть вошедшего. Человек двигался тенью, остановившись на границе света и мрака. Профессор, не оборачиваясь, продолжил:
– Всё ещё обижены на меня? Но ведь вы понимаете — это наш долг! Наша работа спасёт жизни многим людям.
Он взял хирургическую пилу и принялся отпиливать рёбра у живого кабана. Животное дёргалось так, что хрустели собственные кости, визжало, надрывая горло. Но сбежать ему было не суждено.
– Именно ваша работа в биоинженерии дала начало нашему делу. Гениальные идеи, смелые заявления… Вы открыли глаза этим кабинетным неучам!
Закончив, профессор вынул лёгкое кабана и двинулся к другому столу. Тень молча последовала за ним. На столе лежал голый мужчина, надёжно закреплённый и всё ещё в сознании. В груди зияла дыра, открывающая доступ к органам. Он был жив лишь благодаря артефактам: нескольким «Жар-птицам», «Ягодке», «Смольнику» и десятку «Веток Калины». Мужчина водил глазами, полными ужаса, и жалобно мычал.
– Человек, улучшенный Зоной! Сильнее, быстрее, выносливее… Когда мы закончим, раса людей изменится навсегда.
Старик начал работать скальпелем. Бедняга не мог кричать — лишь мычал и дёргался, глотая слёзы.
– Не дёргайтесь, молодой человек. Хорошо зафиксированный пациент в анестезии не нуждается. Машенька, подайте расширитель.
Профессор протянул руку. Тень бесшумно скользнула к столу с инструментами, взяла расширитель и вложила его в ладонь старика.
– Слышу, вы наконец сменили свои каблуки. Понимаю, вам жаль тех людей с Пути Дураков, но бесплатные подопытные на дороге не валяются. Санитары сами предложили нам их. А «Блаженные» - интересный материал. А тот недо-врач с болот… сам виноват. Колоть себе сыворотку из жидкостей Упыря! Ха-ха-ха! Я лишь посоветовал, а он сам идиот, что решился.
Закончив с лёгким, профессор отступил назад, довольно наблюдая, как оно прирастает к тканям человека.
– Фух… А вы боялись, молодой человек. Ладно, милочка, мне надоело разговаривать с самим собой. Пойдём в Бар, раздадим наши экспериментальные таблетки может, это поднимет вам нас…
Он обернулся и застыл. Над ним нависала двухметровая тень. Белые глаза существа светились в темноте. Профессор попытался отскочить, но упёрся в стол. Мужчина на столе взвыл - вой был полон животного ужаса.
Существо шагнуло вперёд, переступив границу света. Оно словно состояло из самой тьмы: лампа будто отодвинулась. Длинные руки схватили профессора и прижали к столу. Лицо существа приблизилось вплотную, расползлось в широкой беззубой улыбке.
…
В лабораторию вошли двое. Девушка на каблуках и в очках, в прорезиненном халате, с маской на поясе. За ней - мужчина в тяжёлом бронекостюме «Медоед», каждый шаг которого отдавался железным эхом.
Полумрак встретил их без изменений. Лишь у операционного стола лежало что-то, похожее на человека в белом халате. Стол был пуст.
Мужчина связался по рации:
– Михали, скажите, что вы нашли эту тварь! Доставьте его живым! Он ответит за всё! Я лично пришью ему голову свиньи!
На другом конце голос закипал от злости:
– Не хочу вас огорчать, профессор Листвин, но похоже, его кто-то нашёл раньше. Тут мешок мяса в халате. Скорее всего, это он.
На другом конце послышалось возмущение. Михаил никогда не видел Листвина в таком состоянии хотя правильнее сказать не слышал.
– Ублюдку повезло! Ладно, соберите всю информацию. И образец возьмите — хочу быть уверен, что он больше никому не навредит.
Михаил молча отключился. Девушка стояла позади, наблюдая. Она не знала — радоваться или нет. Она ненавидела этого человека, ведь не хотела, чтобы кто-то страдал, когда писала свою докторскую, но теперь чувствовала странную вину. Реши она рассказать всё раньше — старик был бы жив. Но вина быстро ушла.
Она развернулась и пошла прочь:
– Подожду на улице.
Михаил ничего не ответил.
