Вот и идём мы… Я с Гладким лениво бросаю болты перед нашей группой, Щетина и Прохор вертят головами на все триста шестьдесят градусов, и глаза у них круглые такие. Они ну прямо как филины, только с сумкой патронов и аномальной установкой на бронированном, усиленном гидроприводами горбу. А между нами трое в «пакетах» трусливо топают. Гляжу на этих и вспоминаю беззаботный Кордон, трёхлинейку с простенькой оптикой, бледных и хилых кордоновских собак, кабанов и плотей. А ещё жуткие рассказы о Свалке вспоминаю — такой далёкой и безжалостной, где всё пропиталось запахом обильно сжигаемого там пороха.
Глубокая ночь уже, и тихо необычайно. Где-то в небе вьются победоносно вьются светляки из разломов, разорвавшие в пыль аномальную установку вместе с бедолагой-владельцем, где-то зомбированные невнятно бормочут что-то; послушать бы их разговоры однажды…
«Шире шаг!» - командует Гладкий, и мы спешно выпиваем «Жидня» и «Геркулеса», не пойми из чего сваренных зоновскими барменами. Теперь бежим.
Уже Рыжий лес виден, куда парни в «пакетах» тащат посылки. Бежать решили через овраг в западной части. Болты уже не кидаем и бежим, надеясь на память: вот тут лучше перелететь «карусель», чем бежать между ней и «воронкой», вот тут следует подпрыгнуть, чтобы не наскочить на мины, здесь пройти левее, после этого камня взять правее — так и добежали до Рыжика. Привычка!
Бежим по оврагу. То ли зелёная жижа, то ли какая-то трава — сам до сих пор не знаю точно — кусают нас как-то за ноги, прожигая кевлар, резину и портки под ними. В узком проходе постоянно ждёшь своей порции раскалённого свинца либо с тыла, либо с фронта из навороченного ствола какого-нибудь ублюдка. Вроде бы страшно, а вроде бы не привыкать.
«Пакеты» своё дело сделали и радостно, как дети, скачут теперь в «Сто рентген» за наградой. Мы провожаем их взглядом до самого выхода из «Рыжика»: яркие шкурки их комбинезонов далеко видны. Посидев с минуту, мы опустошили по синей банке и синей бутылке спасительных на севере Зоны жидкостей, как говорится, «на посошок».
-Аирдроп, пацаны! - кричит Щетина, и как только он крикнул, датчик чуть не затрещал от оповещений о новых появившихся в радиусе любителях перехвата контрабанды в Зону.
Все звереют, когда сражаются за ящик, сброшенный с неба. Вот не жалует почему-то Зона тех, кто не наглеет и не дичает при виде заветного купола парашюта над землёй. Во всяком случае, меня она ни разу не прощала за попытки сообразить что-нибудь вроде сколь-либо сложной стратегии, и потому я сам себя разжигаю, раскаляю до первобытного бешенства в шкуре самых современных средств защиты и нападения. Мы дерёмся, бегая из стороны в сторону, молниеносно выхватывая из горячих ещё трупов соперников аптечки и патроны и заливая всё пространство внутри своих герметичных шлемов слюной, которая рекой льётся сквозь стиснутые зубы. Страшно. Не просто было к этому состоянию привыкнуть.
Вот и идём мы… Снова идём, но назад и только вдвоём. Нет, Щетина с Прохором выжили и остались на Севере, чтобы закрыть как-нибудь аномальный разлом, оставив нам три четверти добычи, а мы топаем по Пути Дураков. И вот — пуля. Увесистая такая. И за ней ещё одна. Не понимаю, откуда она прилетела, да и не хочу понимать. Я не оглядываюсь даже, а просто падаю. И Гладкий падает. Всё в один миг.
-Погода, э… Ыа… Да-а, погода… Дожди-ит… А я-то се!.. Се!.. Сейча-ас отнесу вас, арт'фактики мои-э-э…
-Аб'й! Об'й!.. Об'йасни пэ… Пажалуста, обьясни-э! Друг!
-Домо'! Домой хочу… Харьков… Ань… Анька! Аня, прости-и, я такой, ыа… э… И!.. Иду-у к тебе, прости, шт' я…
Этот зомбированный помолчал с минуту и спросил что-то другого, который пытался плакать высушенными глазами, как у вяленой рыбы. Он бы наверняка отдал последние остатки своего сознания, чтобы выдавить из этих глаз хоть немного слёз. И он ответил:
-Ты не винова-ат, дэ-э… Зэ-э… Зо! Зона! Зона виновата!!
Я тяжело поднялся на ноги и осмотрелся. Я не знал, что сказать и стоит ли что-то говорить. Стоял вроде бы по-обыкновенному, а вот Гладкий лежал на земле, глядя в серое небо рыбьими глазами. Я побрёл по дороге, зная, что ещё пара поворотов, и там будет Бар. Зомбированные говорили мне вслед:
-Мо… Молодец, мужи-ик…
-Удачи, бра-ат… Счастья те… бе-е…
Я вернулся в Бар. Совершенно по-человечески выпил и закусил. Даже поздоровался с кем-то. Выжил. Отпустила Зона.
